Оденьте сердце в светлые одежды,
Что сотканы из тёплой доброты,
Чтоб нити были мягкими, как нежность,
И чистыми, как детские мечты.

Держите зонт над сердцем постоянно,
Чтоб злобу сквозь него не пропустить.
Чтоб, несмотря на ноющие раны,
Не разучились верить и любить…

Чтоб даже те дожди, что поливали
Недобрыми словами в жуткий час,
От лучиков сердечных чище стали,
И чтоб огонь воинственный погас.

И, важно, чтобы сердце не роптало
О том, что мир суровый и чужой,
А чтоб его собою обнимало,
С любовью, безусловной и большой…

И чтоб одежда та не износилась
С годами, и не стала чтоб мала,
Должна и благодарность быть, и милость.
Пусть сердце отдаёт лучи добра,

И никогда не требует награды,
Как солнце, что готово вечно греть.
Оденьте сердце в совести наряды,
Когда тоска, что нечего надеть…

Ирина Самарина-Лабиринт

Как ни крутите,
ни вертите,
существовала
Нефертити.
Она когда-то в мире оном
жила с каким-то фараоном,
но даже если с ним лежала,
она векам принадлежала.
И он испытывал страданья
от видимости обладанья.
Носил он важно
облаченья.
Произносил он
обличенья.
Он укреплял свои устои,
но, как заметил Авиценна,
в природе рядом с красотою
любая власть неполноценна.
И фараона мучил комплекс
неполноценности...
Он комкал
салфетку мрачно за обедом,
когда раздумывал об этом.
Имел он войско,
колесницы,
ну а она -
глаза, ресницы,
и лоб, звездами озарённый,
и шеи выгиб изумлённый.
Когда они в носилках плыли,
то взгляды всех глазевших были
обращены,
как по наитью,
не к фараону -
к Нефертити.
Был фараон угрюмым в ласке
и допускал прямые грубости,
поскольку чуял хрупкость власти
в сравненье с властью этой хрупкости.
А сфинксы
медленно
выветривались,
и веры
мертвенно
выверивались,
но сквозь идеи и событья,
сквозь всё,
в чём время обманулось,
тянулась шея Нефертити
и к нам сегодня дотянулась.
Она -
в мальчишеском наброске
и у монтажницы на брошке.
Она кого-то очищает,
не приедаясь,
не тускнея, -
и кто-то снова ощущает
неполноценность рядом с нею.
Мы с вами часто вязнем в быте...
А Нефертити?
Нефертити
сквозь быт,
событья, лица, даты
всё так же тянется куда-то...
Как ни крутите,
ни вертите,
но существуют
Нефертити.

Евгений Евтушенко

осень, кофе и корица.
обещаешь мне влюбиться?
лишь в меня и в сотый раз.
в скромный отблеск синих глаз.

и листва закружит в танце,
отделяя из пространства
нашу пару вместе с чудом
от обид и от простуды.

будет в парках чуть прохладно.
я шепну тебе, как тайну -
о любви, о настоящей.
нам до дна теперь вся чаша.

чай под вечер с горькой клюквой.
сквозь туманы и рассудок
бьётся сердце, не скрывая
что сейчас оно растает.

поцелуешь - я растаю.
мы вдвоём теперь летаем
по осенним небосводам,
сквозь прожитые все годы.

наша пара - молодая,
но я точно, крепко знаю :
будет много ярких красок,
не бывает, чтоб напрасно

человек вошёл в грудину
обустроился, обжился.
если там живут уж двое -
это станет как законом...

в холодильнике - калина.
в эту осень полюбила.
вновь влюбилась в душу мужа...
я люблю тебя. ты нужен!

(с)

В какой- нибудь другой жизни
Мы рядом.Мы очень близко.
Пишем продуктов списки
Может быть ,говорим на английском.
В какой- нибудь другой жизни
Ты наяву,а не снишься,
Смотрим на небо с крыши,
Целуемся,едим вишни.
В какой- нибудь другой жизни
Ты в дверь мою постучишься,
В какой- нибудь,но не в этой.
В этой у нас не вышло.

здесь мои ,, стихи ,, .

ссылки на сторонние ресурсы запрещены правилами форума
Есения
Ния
воспользуйтесь советом Salome
будем рады прочесть Вас.

Расходимся кругами по воде, глазами дышим — рядом и нигде, изъятые из стен мироустройства. Идём на вёслах в зарево костра, и каждая другой теперь сестра, в нас геккельберифинское геройство. На финских землях, в гротах финских кирх, мы хатифнатты, странники реки, мы Тофсла, Вифсла и немножко Мюмла, мы даже Морра — если комары, и время замерзает до поры, а нас святой отогревает юмор. Мы прохохочем чёрную беду, ты позови, и я к тебе приду, неси смешные бабушкины чашки. Мы будем пить волшебные чаи, нырять с мостков, дурачиться, чудить, мы новых музык сердцу сочиним.

И наша смерть не выйдет к нам из чащи.(с, Светлана Лаврентьева)

Ноябрь – почти имбирь. Я не люблю имбирь. Я не люблю корицу и сладкий ванильный дух. Я не хочу решать to be  или not to be. Я не умею выбрать только одно из двух. Рынки полны хурмой. Я не люблю хурму. Я не люблю дожди, золото и сквозняк. Я проживу без них. Только вот не пойму, как без того прожить, что не любить нельзя. Как без тебя прожить. Кем без тебя прожить. С кем без тебя прожить, если нельзя с тобой. Осень ввела режим, строгий такой режим, осень ввела войска, правила и конвой. Птицы ушли на юг. Рыбы зарылись в ил. Осень ввела войска. Осень взвела курок. Мне не хватает слов. Мне не хватает сил. Это чужая ты. Это чужой порог. Дальше уже нельзя, дальше твое тепло.  Я не могу войти. Я не хочу на чай. Слышишь, они идут – каплями за стеклом. Скоро меня найдут. Здесь комендантский час.
Запах  - протяжный стон, даже дышу с трудом, вязкий густой  туман держит дверной проем.

Пахнет ванильным сном твой золоченый дом.

Будущее - корицей.

Прошлое – имбирём.

Кот Басё

Ты всегда в моём сердце сиянием солнца,
                сказкой зимнего леса и песнями птиц,
на рассвете - движением зайчиков сонным,
                на закате - разливом горячих зарниц...

Ты всегда в моём сердце незримо, неслышно,
                невесомо, тепло и привычно, как вдох...
Просто есть. И ни чувства, ни мысли, что лишний...
          Ты со мной... Ты во мне... Мой чертёнок и Бог...

Ты всегда в моём сердце. Ты первая помощь,
                если я заплутала в сомненьях своих...
Если я загрустила,  улыбкой напомнишь,
                есть мы двое, и ты оградишь от чужих...

Ты всегда в моём сердце и это прекрасно -
                пульс удар за ударом тебе отдавать,
отдавать тебе звуки, и строчки, и краски
                всех волнующих чувств. И твои принимать
навсегда в своё сердце...

© Марина Авс

***
 
Как в норе лежали они с волчком, -
зайчик на боку, а волчок ничком, -
а над небом звездочка восходила.
Зайчик гладил волчка, говорил: "Пора",
а волчок бурчал, - мол, пойдем с утра, -
словно это была игра,
словно ничего не происходило, -
словно вовсе звездочка не всходила.
 
Им пора бы вставать, собирать дары –
и брести чащобами декабря,
и ронять короны в его снега,
слепнуть от пурги и жевать цингу,
и нести свои души к иным берегам,
по ночам вмерзая друг в друга
(так бы здесь Иордан вмерзал в берега),
укрываться снегом и пить снега, –
потому лишь, что это происходило:
потому что над небом звёздочка восходила.
 
Но они всё лежали, к бочку бочок:
зайчик бодрствовал, крепко спал волчок,
и над сном его звёздочка восходила, –
и во сне его мучила, изводила, –
и во сне к себе уводила:
шел волчок пешком, зайчик спал верхом
и во сне обо всём говорил с волчком:
«Се», – говорил он, – «и адских нор глубина
рядом с тобой не пугает меня.
И на что мне Его дары,
когда здесь, в норе,
я лежу меж твоих ушей?
И на что мне заботиться о душе?
Меж твоих зубов нет бессмертней моей души»».
И волчок просыпался, зубами касался его души
и лежал, никуда не шёл.
 
Так они лежали, и их короны лежали,
и они прядали ушами, надеялись и не дышали,
никуда не шли, ничего не несли, никого не провозглашали
и мечтали, чтоб время не проходило,
чтобы ничего не происходило, –
но над небом звёздочка восходила.
 
Но проклятая звёздочка восходила.
 
(с) Линор Горалик

Я видел множество людей: дождливых, призрачных, туманных,
Носящих под плащом сквозняк, что воет в застаревших ранах,
С глазами, серыми как сталь, и опустевшими как Припять,
Чью боль годами можно пить, но никогда до дна не выпить.

Я видел множество людей: янтарных, солнечных, искристых,
Пропитанных морской волной, что украшает пеной пристань,
С душой, распахнутой для всех, как то окно, что жаждет утра,
Что, как дитя, глядят на мир, но зрят по-стариковски мудро.

Я видел множество людей: пронзительных, морозных, белых,
Как будто сам старик-февраль пришел в ночи к их колыбели,
Забрал горячие сердца и влил бесчувственность в их вены,
Чтоб получились как стекло – прозрачны, но не откровенны.

Я видел множество людей, и в каждом билось время года.
В одной груди таился штиль, в другой - гневилась непогода.
Мы все – немного зеркала, шкатулки для небесной пыли.
Осталось только разобрать, какой же цвет у наших крыльев?
(с)

А ты когда-то слушал тишину?
Как жаль, что ничего ты не услышал,
Лишь тронь её беззвучную струну,
И ты поймёшь, что можно даже тише.

А ты не чувствовал как пахнет тишиной?
Ведь запах у неё настолько нежный,
Я в аромате этом сам не свой,
В нём утопаю, как в сугробе снежном.

А ты когда-то спорил с тишиной?
И не пытайся, я однажды спорил,
Как будто смыло штормовой волной,
Противоречия всех моих историй.

А ты когда-то видел тишину?
Как идёт дождь, или летают птицы,
А может видел ночью синеву,
Или улыбку на любимых лицах.

А ты любил когда-то тишину?
Та что нам дарит радость и уют,
Что превращает нашу жизнь
в мечту,
Где никогда людей не предают.

Ах как люблю я слушать тишину,
В её молчании нет ни капли фальши,
Взгляну на небо, отыщу звезду,
Она подскажет как прожить мне дальше.

А ты, когда-то слушал тишину?

г.Стаханов 2018г.

Напиши мне письмо на исходе дня,
Что захочется в нём напиши:
Что в оконце луна или ... ночь в огнях,
Или что-то свалилось с души...

Напиши мне письмо по наитию,
По велению сердца пиши,
О раздумьях своих и  событиях,
Что плохи" были иль хороши...

Напиши мне письмо, как получится,
Доверяйся себе и перу,
Никогда чтобы нам не соскучиться...
Поиграем в такую игру?

Напиши мне письмо до полУночи,
Не е-мейл  -  на бумаге, как встарь.
Напиши мне письмо, и при случае
Ты сама его мне прочитай.
__________________
(с) Ива Дымник

Отредактировано Дум (29.11.21 03:54:11)

Gray
Спасибо за чудесный стих!
Кот ну очень прав))

Андрей Недавний

И снег ночной. И в комнате тепло.
Ложишься спать, прислушиваясь к ночи.
Куда тебя по жизни завело —
К зияющему раю одиночеств?
К неверию? К усталости? К тиши?
К вопросам риторически напрасным?
Цветные не люблю карандаши.
По мне и в чёрно-белом жизнь прекрасна.
Без примеси, без розовых очков,
Лишь снег и пепел. Дым и силуэты.
Есть в заоконной музыке шагов
Стихи ушедших навсегда поэтов.